После интервью с Мариной Разбежкиной мы не смогли устоять и отправились на ее мастер-класс, который оказался чрезвычайно полезным и интересным. Мы собрали для вас главные правила и советы документального кино, которыми делится Разбежкина.
Чтобы объяснить, чем отличается настоящий документалист от телевизионного, я придумала такой пример. Итак, сидит на улице старушка и просит милостыню. Мимо проходит парень и кидает ей копеечку. Два оператора снимают эту сценку. Один из них тут же бежит на работу и продает этот сюжет сразу двум редакциям. Одна рассказывает о том, как государство не заботится о стариках, а вторая – о том, что мы вырастили хороших, жалостливых и милосердных, молодых людей. На этом его работа закончилась: он снял только первый, поверхностный слой. А второго почему-то зацепил этот парень. Он пошел за ним, наблюдая, что он будет делать дальше. Тот заходит в магазин, покупает топор, прячет его в портфель, из которого достал ту копеечку, поднимается на чердак и убивает там ту самую старушку. Вот второй и был режиссером-документалистом. Он понимает, что реальность не состоит из одной плоскости. И мы должны до конца понять, что происходит с тем или иным человеком.
Чтобы получить свободу, нужны ограничения.
Девушка поступила к нам на курс и очень хотела снять «доброе» кино. Вообще, мне не очень это понятно: мне кажется, нет ни доброго, ни злого кино. Это какое-то желание сатисфакции: ты сам хочешь быть добрым человеком, хочешь им казаться. А это желание – самое страшное для документалиста. Ведь у настоящего кино огромное количество оттенков.
Не каждый человек может быть героем документального фильма. Я прошу всех документалистов это запомнить. И, конечно, слово «герой» не имеет отношения к реальному героизму. Летчик, успешно посадивший самолет и спасший десятки людей, может быть неудачным персонажем для документального фильма.
Герои должны быть готовы предложить свою жизнь навынос. Однако большинство людей уже не боятся камер: сегодня они могут рассказывать о самых интимных сюжетах жизни.
Реальность в кино не может быть объективной. Это вы сразу должны запомнить.
Если вы снимаете кино, вам не должно быть комфортно. Вам должно быть страшно, больно и холодно. Ваша камера не отдельно от тела, и оно должно чувствовать то же, что чувствуют и герои. И вот эта память тела поможет вам сделать кино чувственным.
Препятствиям надо научиться радоваться. Счастье можно испытывать, будучи на пределе, на разрыве, его можно ощущать в сложных обстоятельствах и в сложной жизни.
Я не люблю метафоры: они вообще запрещены в нашей школе.
В нашей школе мы убрали пиетет перед великими, перед великим искусством: помню, мне самой в молодости он страшно мешал.
Есть фильм, который я советую посмотреть всем, кто занимается кино. Это фильм Сары Полли «Истории, которые мы рассказываем». Она снимает реальный сюжет из своей жизни: ее мама умерла, когда ей было 10 лет, и только когда она подросла, ее старшие братья и сестры рассказали ей, что у нее другой отец. Но никто не знает кто. И она решила найти этого неизвестного человека. Она начала просматривать хронику – а ее мама была известной актрисой – и изучать всех мужчин, кто появился рядом с мамой. И в конце внезапно все увидели актеров: это была реконструкция. И половина зрителей не могли поверить в это: они настолько поверили в реальность игры. Таким образом Сара Полли определила: реальность – это то, во что мы верим.
Что самое сложное для режиссера-документалиста? Понять, где вообще искать истории. Мы учим своих ребят, что они всегда здесь, где-то рядом. Они или в вашей семье, или рядом за стенкой. Попытайтесь понять сначала близкий вам мир. А затем переходите к тому, что дальше.
Отчаяние, как правило, самое тихое состояние, которое бывает у человека. Там не место истерике. Это редкое чувство. И документальное кино может запечатлевать самые незаметные оттенки чувств в человеке.
Иллюстрации: Любовь Стегниенко
